Глава 1 Лифтер
Бронников сидел на своем рабочем месте под лестницей.
Судя по надрывности телефонных звонков, домогалась его гражданка
Крылатова из сорок второй.
В среде дежурных к ней приклеилось нелепое прозвание «мадам».
Старуха вечно требовала ответов на вопросы, которые никоим образом не могли
входить в компетенцию лифтера.
— Алло, консьерж? — не раз слышал Бронников ее пронзительный
голос. — Скажите, консьерж, но почему же лифт опять так громыхает?! Это
невыносимо, консьерж!..
Дождался шестого звонка. Не умолкает. Седьмой.
— Алло!
Крылатова всегда начинала говорить сразу как снимали трубку, если
не раньше; а сейчас он успел ощутить гулкую тишину пространства.
● Москва, март 1980 г.
— Герман Алексеевич? — спросил невидимый собеседник.
Голос был приятный — глубокий, звучный. Услышать раньше, так решил
бы, что это из какой-нибудь комиссии Союза… или из Литфонда, что ли… по некоему
важному, но необременительному делу… какие случались прежде.
— Да, да, — бормотнул Бронников, встряхиваясь. — Я слушаю.
Знакомый голос… точно — знакомый!
— Герман Алексеевич, — повторил собеседник с легкой усмешкой. —
Это…
И не успел он еще произнести свистящее начало своего поименования,
как Бронников похолодел: Семен Семеныч!
— Это Семен Семеныч беспокоит…
Сделал паузу, дожидаясь подтверждения, что его признали.
— Вспомнили?
Почему на вахту звонит? То есть все, что ли, известно?! Даже за
графиком дежурств следят?
Бронников напряженно хмыкнул:
— Ну а как же! Такое не забывается…
— Я, собственно, по пустяку. Тут вот какое дело. Можете
подъехать?
— Куда подъехать?
— К нам.
— К вам?
Прежде, когда впервые выпало им побеседовать, он бы, пожалуй, не
задал этого тупого вопроса. Тогда, полгода назад, Семен Семеныч, помнится, ткнул
в нос грозную свою кагэбэшную ксиву — и Бронников поплелся, как баран на
заклание. Без всяких вопросов. Они хотят встретиться! Какие могут быть
вопросы? — они хотят, значит, надо.
— А зачем?
Семен Семеныч делано замялся.
— Поговорить бы надо, — пояснил он. И добавил урезонивающе: — Не
по телефону же.
— Да? — нагло удивился Бронников. — А почему не по телефону?
— Ладно вам. Вы же понимаете.
— Допустим, понимаю. Но почему я?
— То есть?
— То и есть! — пуще наглел Бронников. — Сами только что сказали:
надо поговорить. Кому надо? Мне не надо. А если вам надо, вы и подъезжайте.
Милости прошу!
— Э-э-э…
Ну да ему ждать, пока там этот топтун с мыслями соберется,
недосуг. Не нашелся с ответом — получи!
— До свидания!
И злорадно бросил трубку.
О чем, собственно говоря, пожалел сразу, как она упала на рычаги.
Даже, пожалуй, еще долететь не успела — а он уже пожалел.
Ах, зря, зря! Ущучил! Да если Семен Семенычу вздумается, он так
ущучит, что…
Не плюнет, не забудет, из списка не вычеркнет, перезвонит
непременно.
Однако час прошел, другой — тишина.
Черт бы его побрал!..
* * *
Игорь Иванович заходил к нему под лестницу, как правило, под
вечер.
Выглядел он моложе своих семидесяти, а кроме того и одевался
совершенно не по-стариковски. Распахнет ворот светлого плаща, стянет и бросит на
кушетку шелковый шарф… Бронников, вечно ощущавший кургузость своих одеяний,
немного даже завидовал. Другого хоть в царскую мантию наряди — все как корове
седло. А этот дорогими вещами похвастать не может, а вот надо же: все на нем как
влитое, все идет, все, как говорила Кирина баба Сима, личит. Фигура, что
ли, такая? — высокий, худощавый, прямой, рука крепкая, как у лесоруба или
каменщика; о возрасте если что и говорит, так только седина. Ну и морщины,
конечно…
Потрогает рукой сиденье гостевого стула, сядет с
осторожностью.
«Что, Гера, хмуритесь? Не тянется рука к перу, перо к бумаге?»
Бронников ему о звонке рассказывать не станет — стоит ли о
собственной глупости толковать. Единственное оправдание — уж больно неожиданно
все случилось. Тишина, тишина, тишина, а потом трах над самым ухом — звонок!..
(Все равно глупость: как будто такое может произойти ожидаемо: на то они и
спецы, чтоб как гром с ясного неба).
С другой стороны, кому еще расскажешь? Шегаев по крайней мере в
курсе их отношений.
«Позвольте, — скажет, — это же который…» — «Ну да. С седой
прядью».
Покачает головой.
«То есть — погарцевали?»
Вот именно. Погарцевал, идиот.
«Ну и ладно. Плюньте. Надо будет — еще позвонит. Не переломится. А
не позвонит — и совсем хорошо».
И такая ровная интонация самоосознанного, расчетливого, знающего
себе цену наплевательства прозвучит в его словах, что Бронников и впрямь
мгновенно успокоится…
И станут они, как обычно, чай пить. Игорь Иванович обещал какие-то
старые фотографии принести. Что на них? Чибью?.. Зима, конечно. Там всегда зима…
Телогрейка, ватные штаны… Шапка набекрень. Снег вокруг. Справа буровая вышка…
«Бороду отпускали?» — «Где? А, это! Нет, специально не отпускал. Борода — это,
знаете ли, уступка неустроенностям быта. Перестать бриться — сделать первый шаг
к тому, чтобы перестать мыться…» — «А что за барак? Вольный?» — «Разумеется,
вольный. В зоне не пофотографируешь». — «Мы примерно в таком в Джезказгане
жили…» Хмыкнет: «Барак — он и есть барак. Бараки отличаются только количеством
щелей. До барака, знаете, еще добраться надо…» — «В каком смысле?» — «Да в самом
прямом… вы себе вагонзак представляете? Это такой вагон, где…»
До ночи просидят. Игорь Иванович рассказывает, Бронников слушает.
Невзначай и на бумажке кое-что помечает.
Уважаемые читатели, напоминаем:
бумажный вариант книги вы можете взять
в Центральной городской библиотеке по адресу:
г. Каменск-Уральский, пр. Победы, 33!
Открыть описаниебумажный вариант книги вы можете взять
в Центральной городской библиотеке по адресу:
г. Каменск-Уральский, пр. Победы, 33!
Узнать о наличии книги
в Центральной городской библиотеке им. А.С. Пушкина
вы можете по телефону:
32-23-53.
Комментариев нет:
Отправить комментарий