Часть первая
Опустошение в уединении
Опустошение в уединении
1
Те деньки, те ленивые денечки, когда я сидел бывало,
или ложился и лежал, на Пике Опустошения, иногда на альпийской травке,
вокруг со всех сторон сотни миль заснеженных скал, гора Хозомин высится к
северу от меня, огромный снежный Джек к югу, очарованный вид озера
внизу к западу, и снежный горб горы Бейкер за ним, а к востоку
изборожденные хребтами и ущельями чудовищности громоздящиеся к
Каскадному Хребту, и после того первого раза осознавая "Это я вот кто
изменился и все это совершил и приходил и уходил и хлюздил и болел и
радовался и вопил, а вовсе не Пустота" и поэтому всякий раз когда я
думал о пустоте то смотрел на Хозомин (поскольку и стул и постель и вся
луговина были обращены к северу) до тех пор пока не понял "Хозомин и
есть Пустота — по меньшей мере Хозомин означает пустоту в моих глазах" —
Совершенно нагие камни, скальные пики и тысячи футов в вышину
выпирающие из горбомускулов еще тысячу футов высотой выпирающих из
гигантских лесистых плеч, и зеленая ощетинившаяся елками змея моего
собственного (Голода) хребта извивающаяся к нему, к его ужасающим
скальным куполам из голубой дымки, и "облака надежды" лениво
раскинувшиеся в Канаде еще дальше с их лицами из мельчайших капелек и с
параллельными комьями и оскалами и ухмылками и барашковыми провалами и
кучерявыми облачками рыл и зевами трещин говорящими "Хой! привет
земля!" — самые высшие неустойчивейшие пиковые ужасности Хозомина
сложенные из черной скалы и только когда налетает буря я их не вижу а
они лишь возвращают буре зуб за зуб непоколебимая угрюмость перед
тучевзрывающейся дымкой — Хозомин который не треснет как хижина наскоро
сляпанная на ветрах, которая если посмотреть вверх тормашками (когда я
делаю стойку на голове во дворе) так просто висящий пузырек в
неограниченном океане пространства -
Хозомин, Хозомин, прекраснее горы я не видел, как
тигр иногда с полосами, омытыми солнцем ущельями и тенями пропастей
корчащимися линиями в Ярком Свете Дня, вертикальные борозды и бугры и
Буу! расселины, бум, отвесная величественная Благоразумная гора, никто
про нее и не слыхал, а она всего лишь 8000 футов в высоту, но какой
кошмар когда я впервые увидел эту пустоту в самую первую ночь своего
пребывания на Пике Опустошения когда я проснулся от глубоких туманов в
звездной ночи и внезапно надо мной возвысился Хозомин со своими двумя
остриями, черный у меня в самом окне — Пустота, всякий раз когда я думаю
о Пустоте то вижу Хозомин и понимаю — Больше 70 дней пришлось мне на
него смотреть.
2
Да, ибо я думал, в июне, стопаря сюда в долину
Скагита на северо-западе Вашингтона к себе на пожарную вахту "Когда
доберусь до вершины Пика Опустошения и все на мулах уедут обратно и я
останусь один то встречусь лицом к лицу с Богом или Татхагатой и узнаю
раз и навсегда каково значение всего этого существованья и страданья и
метанья взад и вперед понапрасну" но вместо этого встретился лицом к
лицу с самим собой, никакого кира, никаких наркотиков, ни единого шанса
прикинуться шлангом а лишь лицом к лицу со старым Ненавистным Дулуозом
Мною и сколько же раз я думал что умру, издохну от скуки, или прыгну с
горы, но дни, нет часы тянулись все дальше и у меня не хватало кишок для
такого прыжка, мне приходилось ждать чтобы неизбежно увидеть лицо
реальности — и вот наконец наступает тот день 8 августа и я расхаживаю
по своему высокогорному дворику по небольшой хорошо утоптанной тропке
что сам проложил, в пыли и в дожде, многими ночами, со своей масляной
лампой прикрученной низко-низко в хижине с окнами на все четыре стороны и
островерхой крышей пагоды и стержнем громоотвода, наконец ко мне
приходит, после даже слез, и скрежета зубовного, и убийства мыши и
покушения на убийство еще одной, чего я никогда не делал в своей жизни
(не убивал животных даже грызунов), ко мне приходит такими словами:
"Пустоту не потревожат никакие взлеты и падения, Боже мой взгляни на
Хозомин, в тревоге ли он, в слезах ли? Склоняется ли перед бурями рычит
ли когда светит солнце или вздыхает в дреме позднего дня? Улыбается? Не
рожден ли он из завихрений безумного мозга и восстаний ливневого пламени
а теперь он Хозомин и ничего больше? С чего бы мне выбирать и быть
горьким или сладким, он же ничего этого не делает? — Почему не могу я
быть как Хозомин и О Банальность, О одряхлевшая древняя банальность
буржуазного разума "принимай жизнь такой какой она приходит" — Это тот
биограф-алкаш, У.Э.Вудворд, сказал: "В жизни ничего нет кроме просто
житья ее" — Но О Господи как же мне скучно! А Хозомину скучно? И мне
осточертели слова и объяснения. А Хозомину?
Аврора Бореалис
над Хозомином —
Пустота неподвижнее
— Даже Хозомин растрескается и развалится, ничто не
вечно, оно лишь поживает-в-том-чем-все-является, проездом, вот что
происходит, к чему задавать вопросы рвать на себе волосы или рыдать,
болбочет затуманенный лиловый Лир на этих вересковых болотах горестей он
лишь скрежещет зубами старый дуралей с крылатыми бакенбардами постоянно
помыкаемый другим дурнем — быть и не быть, вот что суть мы — Принимает
ли Пустота какое-то участие в жизни и смерти? бывают у нее похороны? или
торты на день рожденья? почему я не могу быть как Пустота, неистощимо
плодородным, за пределами безмятежности, даже за пределами радости,
просто Старина Джек (и еще даже не он) и вести свою жизнь начиная с
этого момента (хоть ветры и дуют сквозь мою трахею), этот неухватимый
образ в хрустальном шаре не Пустота. Пустота есть сам хрустальный шар и
все мои горести Писание Ланкаватары волосяная сеть дураков: "Взгляните
господа, великолепная печальная сеть" — Держись воедино, Джек, проездом
через всё, а всё суть один сон, одна видимость, одна вспышка, один
печальный глаз, одна хрустальная светлая тайна, одно слово — Не
шелохнись, чувак, возврати себе любовь к жизни и сойди с этой горы и
просто будь — будь — будь бесконечными плодородностями единого разума
бесконечности, ничего не говори об этом, не жалуйся, не критикуй, не
хвали, не признавай, не остри, не выстреливай звездочками мысли, просто
теки, теки, будь собою всем, будь собою какой ты есть, это только то что
оно есть всегда — Надежда это слово как снежный занос — Это великое
Знание, это Пробуждение, это Пустотность — Поэтому заткнись, живи,
путешествуй, ищи себе приключений, благословляй и не жалей — Сливы,
слива, жуй свои сливы — И был ты вечно, и будешь вечно, и все
замороченные пинки твоей ноги о невинные дверцы буфета то лишь Пустота
притворившаяся человеком притворившимся не знающим Пустоты -
Я возвращаюсь в дом новым человеком.
Уважаемые читатели, напоминаем:
бумажный вариант книги вы можете взять
в Центральной городской библиотеке по адресу:
г. Каменск-Уральский, пр. Победы, 33!
Узнать о наличии книги
в Центральной городской библиотеке
вы можете по телефону:
32-23-53.
Открыть описание
Комментариев нет:
Отправить комментарий