воскресенье, 15 декабря 2013 г.

Зевин Г. Шоколадная принцесса

Я защищаю свою честь
В ночь накануне нового учебного года (мне только-только исполнилось шестнадцать) Гейбл Арсли сказал, что хочет со мной переспать. Не в отдаленном будущем, не на следующей неделе, а прямо сейчас.
Следует признать, что я не слишком удачно выбирала парней. Меня тянуло к людям, которые не имели обыкновения спрашивать разрешения, — парням, похожим на моего отца.
Мы только что вышли из забегаловки, незаконно торговавшей кофе, которая находилась за Университетской площадью, в подвале церкви. Когда кофеин, как и тысячи других вещей, был запрещен, подобные заведения появились в большом количестве. Так много всего было объявлено вне закона (бумага выдавалась только по предварительному разрешению, были запрещены телефоны с камерами, шоколад и так далее), а законы менялись так часто, что можно было совершить преступление и даже не узнать об этом. Не то чтобы это имело большое значение. Полицейские были слишком загружены: думаю, примерно три четверти из них было уволено, когда наш город разорился. Оставшимся уже не хватало времени на то, чтобы обращать внимание на подростков, которые ловили кайф от кофе.
Я должна была догадаться, что происходит, когда Гейбл предложил проводить меня домой. Ночью было довольно опасно идти пешком от кафе до места, где я жила, на Девятнадцатой восточной улице, но обычно Гейбл предоставлял меня самой себе. Он-то жил в центре и, думаю, решил, что раз до сих пор меня еще не убили, то не стоит и беспокоиться.
Мы вошли в мою квартиру, которая находилась в семейной собственности практически целую вечность — с 1995 года, когда родилась моя бабушка Галина. Бабушка, которую все звали бабулей и которую я безумно любила, сейчас умирала в своей спальне. Она производила впечатление самой старой и самой больной женщины из всех, кого я знала. Уже при входе в квартиру можно было услышать шум медицинских машин, которые качали кровь по ее телу. Единственная причина, по которой их еще не отключили, как это обычно делалось, — то, что она несла ответственность за моего старшего брата, младшую сестру и меня саму. Но ее ум по-прежнему был острым. Галина была прикована к постели, но мало что ускользало от нее.
Должно быть, этой ночью Гейбл уже выпил шесть эспрессо, два из них с добавлением «Прозака» (также запрещенного), и теперь был сильно не в себе. Я не пытаюсь его оправдать, просто объясняю некоторые детали.

— Анни, — сказал он, ослабив узел галстука и присаживаясь на кушетку, — у тебя тут должен быть шоколад. Я знаю, что он у тебя есть, готов поспорить. Ну, давай, детка, подзаряди папочку шоколадкой.
На самом деле в нем говорил кофеин. Под его воздействием Гейбл становился совсем другим человеком. И особенно я ненавидела, когда он звал себя «папочкой». Должно быть, он взял это обращение из какого-то старого фильма. Мне всегда хотелось сказать: «Ты не мой папочка. Ради бога, тебе же всего семнадцать». Иногда я и в самом деле говорила эти слова, но чаще всего не обращала внимания. Мой настоящий отец говорил, что если обращать внимание на слишком много вещей, придется бороться с ними всю жизнь.
Именно шоколад был настоящей причиной, по которой Гейбл решил зайти ко мне домой. Я сказала ему, что он получит только один кусочек и потом ему придется уйти. Как я уже говорила, завтра был первый день нового учебного года (он учился в выпускном классе, я на год младше), и мне надо было выспаться.
Мы хранили шоколад в комнате бабули, в потайном сейфе на задней стенке ее шкафа для одежды. Я старалась ступать очень тихо, когда шла мимо ее кровати, хотя это было незачем делать — от медицинского оборудования был гул почти как в метро.
В бабулиной комнате пахло смертью. Этот запах был похож на смесь простоявшего день яичного салата (мясо птицы было нормировано), перезрелой дыни (фрукты были дефицитом), старых туфель и чистящего средства (продавалось только по талонам). Я ступила в ее просторный шкаф, отодвинула одежду и набрала код. За оружием лежал шоколад, горький, с лесными орехами, сделано в России. Положив плитку в карман, я закрыла сейф. По пути назад остановилась поцеловать бабушку, и она тотчас проснулась.
— Аня, — прохрипела она, — когда ты вернулась?
Я ответила, что совсем недавно. В любом случае она бы не узнала правды, а проведав, где я была, только забеспокоилась бы. Потом я сказала, что ей стоит поспать и что я не хотела ее будить:
— Ты должна отдохнуть, бабуля.
— Зачем? Я и так скоро буду отдыхать вечно.
— Не говори так. Ты будешь жить еще очень долго, — солгала я.
— Есть разница между «быть живой» и «жить», — пробормотала она и сменила тему: — Завтра первый день школы.
Я удивилась, что бабушка это помнит.
— Аннушка, возьми славную плитку шоколада из шкафа, хорошо?
Я сделала, как она велела: положила плитку из кармана обратно в сейф и взяла другую, точно такую же.
— Не показывай никому. И не делись ни с кем, кроме того, кого полюбишь всей душой.
«Легче сказать, чем сделать», — подумала я, но пообещала исполнить ее волю. Я снова поцеловала пергаментно-сухую бабушкину щеку и осторожно закрыла за собой дверь. Я любила бабулю, но больше не могла оставаться в этой ужасной комнате.
Когда я вернулась в гостиную, Гейбла уже там не было. Но я знала, где он.
Он в отключке лежал поперек моей кровати. Я списала это на кофеин. Немного выпьешь и уже чувствуешь себя поддатым. Выпьешь слишком много — и вырубаешься. По крайней мере, именно так он действовал на Гейбла. Я слегка потянула его за ногу. Он не просыпался. Я начала тормошить его сильнее. Он хрюкнул и перекатился на спину. Похоже, придется его здесь оставить, решила я. На худой конец, я могла переночевать на кушетке. Так или иначе, Гейбл был такой милый, когда спал. Безобидный, как щенок или маленький мальчик. Пожалуй, больше всего мне он нравился именно в таком состоянии.
Я достала школьную форму и повесила ее на спинку стула, сложила вещи в сумку и зарядила электродоску. Отломила квадратик шоколада. Запах был сильный, лесной. Я завернула плитку обратно в серебряную обертку и положила в верхний ящик письменного стола. Было здорово, что мне не пришлось делить ее с Гейблом.
Возможно, вы спросите, почему же Гейбл оставался моим бойфрендом, в то время как я не хотела делить с ним шоколад. Причина в том, что он был нескучным, чуточку опасным и я — дурочка — считала это привлекательным. И — упокой Господи твою душу, папа, — возможно, мне не хватало позитивной мужской ролевой модели в окружении. Кроме того, делить шоколад — это не обыденное действие. К этому надо прийти.
Я решила принять душ, чтобы не тратить на него время утром. Когда спустя 90 секунд (вода все дорожала, и душ принимали по таймеру) я вышла, завернувшись в полотенце, Гейбл сидел, скрестив ноги, на кровати и запихивал в рот остатки моего шоколада.

Уважаемые читатели, напоминаем: 
бумажный вариант книги вы можете взять
в Центральной городской библиотеке им А.С. Пушкина по адресу:
г. Каменск-Уральский, пр. Победы, 33!
Узнать о наличии книги вы можете по телефону:
32-23-53.
Открыть описание

3 комментария:

  1. Из аннотации: " 2083 год. Шоколад и кофе запрещены, бумага на вес золота, вода тщательно дозирована, Нью-Йорк погряз в преступности и нищете. Но для Ани Баланчиной, 16-летней дочери преступного (и ныне убитого) авторитета, жизнь идет привычным чередом: занятия в школе, забота о брате, сестре и умирающей бабушке, расставание с парнем и новое романтическое увлечение. Размеренное течение жизни обрывается известием, что ее бывший парень отравлен шоколадом, который производит семья Баланчиных. Аня становится главной подозреваемой. Теперь ей предстоит решить, смириться со злыми происками и подвергнуть опасности свою семью или же стать главой клана, как предписано ей правом по рождению, и отказаться от собственных чувств."

    ОтветитьУдалить
  2. Очень люблю Ваши анонсы. Спасибо!

    ОтветитьУдалить

Related Posts Plugin for WordPress, Blogger...
Related Posts Plugin for WordPress, Blogger...
Новинки on PhotoPeach

Книга, которая учит любить книги