I. Миссис Демпстер
1
Миссис Демпстер навсегда вошла в мою жизнь 27 октября 1908 года в 5.58 пополудни, мне было тогда десять лет и семь месяцев.
Моя полная уверенность относительно даты и времени
основывается на том, что в этот день мы с моим заклятым другом,
закадычным врагом Перси Бойдом Стонтоном катались на санках — и
перессорились по той причине, что новенькие, шикарные санки, подаренные
ему на Рождество, скользили хуже моих старых. Как правило, в наших краях
не бывает слишком много снега, однако на то Рождество его почти
хватало, чтобы прикрыть самые высокие сухие травинки на лугах; в таком
глубоком снегу санки Перси с их высокими полозьями и дурацким рулевым
управлением вели себя крайне неуклюже и все время застревали, в то время
как мои, низенькие и немудреные, скользили как по маслу.
Та прогулка была для Перси сплошным унижением, а
когда Перси считал себя униженным, он сразу давал волю своему
мстительному характеру. У него были богатые родители и шикарная одежда,
его кожаные перчатки были куплены в городском магазине, куда там моим
шерстяным, маминой вязки; в таких условиях ну никак не могло статься,
чтобы его пижонские санки бегали медленнее моих задрипанных; когда же
эта кошмарная несправедливость стала окончательно очевидной, Перси начал
злобствовать. Он пренебрежительно отзывался о моих санках, издевался
над моими вязаными перчатками, а под конец даже заявил, что его отец
лучше моего отца. Вообще-то за такие слова полагается по физиономии, но
тогда завязалась бы драка, которая могла закончиться ничьей или даже
моим поражением, поэтому я сказал: прекрасно, тогда я пошел домой, а он
может кататься тут сколько душе угодно. Это я ловко придумал, потому что
приближалось время ужина, а у нас дома было заведено, что никто и
никогда не опаздывал к завтраку, обеду и ужину, никакие извиняющие
обстоятельства в расчет не принимались. Так что я одновременно выполнял
домашний закон и оставлял Перси в печальном одиночестве.
Всю дорогу в поселок он следовал за мной, выкрикивая
мне в спину все новые и новые оскорбления. Я не иду, кричал он, а
ковыляю как старая кляча, моя вязаная шапка — ну чистый дурацкий колпак,
моя задница непомерно велика, и чего это я ей так вихляю, и прочее в
подобном роде; Перси не страдал избытком воображения. Я не отвечал,
зная, что это злит его больше, чем любые встречные оскорбления, и что
каждый раз, когда Перси что-нибудь выкрикивает, он теряет лицо.
Наш поселок был настолько мал, что о таких
роскошествах, как окраины, не могло быть и речи, вы входили в него
сразу. Я демонстративно взглянул на свои новенькие — рождественский
подарок — часы ценою в доллар (Перси не разрешалось носить часы, слишком
уж они у него были хорошие и дорогие), увидел, что уже без трех минут
шесть, только-только успеть заскочить домой, шумно, с плеском вымыть
руки (родители почему-то считали этот плеск признаком тщательности), а
ровно в шесть плюхнуться на свое место за семейным столом и склонить
голову для молитвы. Перси к этому времени окончательно взбесился; было
ясно, что ужин для него совсем испорчен, а пожалуй, и весь предстоящий
вечер. Того, что произошло дальше, я никак не мог предвидеть.
Чуть впереди, в ту же, что и я, сторону шли, держась
за руки, баптистский священник нашего поселка с супругой. Преподобный
Амаса Демпстер в обычной своей манере чуть нависал над женой, словно
пытаясь защитить ее от каких-то бед. Я давно уже привык к этому зрелищу,
они всегда выходили на прогулку примерно в такое время — когда
стемнеет, а люди сядут ужинать, — потому что миссис Демпстер ждала
ребенка, а в нашем поселке не было принято, чтобы беременная женщина
непринужденно показывалась на улице, во всяком случае если она обладала
каким-то статусом и хотела его сберечь, а уж супруга баптистского
священника, конечно же, обладала статусом. Перси тем временем швырялся в
меня снежками, а я успешно от них уворачивался, ведь мальчишка даже не
глядя чувствует, когда в него летит снежок, к тому же я знал Перси как
облупленного. Я был уверен, что перед тем, как я скроюсь в доме, он
попытается влепить мне между лопаток последний, оскорбительный снежок. В
момент предугаданного мной броска я проворно шагнул в сторону, так что
Демпстеры оказались между мной и Перси, — не отбежал, а только шагнул, —
и снежок стукнул миссис Демпстер прямо по затылку. Она вскрикнула и
соскользнула на землю, отчаянно цепляясь за своего мужа; мистер Демпстер
успел бы ее подхватить, не обернись он сразу же назад, чтобы
посмотреть, в чем там дело, кто там кидается снежками.
Я хотел было метнуться домой, но замер в
замешательстве, услышав крик миссис Демпстер. Прежде мне ни разу не
доводилось слышать, чтобы взрослые кричали от боли, поэтому звук ужасно
резанул по ушам. Падая, она разразилась рыданиями; секунду спустя миссис
Демпстер лежала ничком, а мистер Демпстер стоял на коленях, придерживая
ее за плечи и бормоча какие-то нежности, что окончательно привело меня в
смущение. Мне не доводилось еще слышать, как женатые люди — да хоть
какие люди — выражают свою любовь столь беззастенчивым образом. Я
понимал, что являюсь свидетелем «сцены», одного из тех серьезных
нарушений благопристойности, против которых раз за разом настойчиво
предупреждали меня родители. Я стоял разинув рот, и через какое-то время
мистер Демпстер меня заметил.
— Данни, — сказал он (я даже не подозревал, что он
знает, как меня звать), — одолжи, пожалуйста, мне санки, чтобы отвезти
жену домой.
Я был полон вины и раскаяния, ведь снежок-то
предназначался мне, однако мистер Демпстер вроде об этом не задумывался.
Он положил жену на мои санки (ее хрупкое, как у девочки-подростка,
телосложение делало эту задачу совсем необременительной), затем я
потащил санки к их дому, а Демпстер шел рядом, придерживая плакавшую,
как ребенок, жену, для чего ему пришлось неловко изогнуться, и стараясь
приободрить ее ласковыми словами.
Демпстеры жили совсем рядом, за ближайшим углом, но
пока мы туда добрались, пока мистер Демпстер занес жену в дом, оставив
меня снаружи, на моих часах было уже несколько минут седьмого, так что
теперь можно было и не спешить, на ужин я все равно опоздал. Однако я
бросился со всех ног домой (лишь на мгновение задержавшись рядом с
местом происшествия), помыл руки, сел за стол и объяснил причину своего
опоздания, бесстрашно глядя в суровые, недоверчивые глаза матери. Я
самую малость исказил описываемые события, сильно, но в разумных
пределах налегая на свою роль доброго самаритянина. Я воздержался от
каких-либо комментариев и догадок относительно происхождения
злосчастного снежка и почувствовал большое облегчение, когда мать не
стала вдаваться в выяснение этого вопроса. А вот состояние миссис
Демпстер ее волновало, и очень. Когда ужин закончился и посуда была
вымыта, мать сказала отцу, что забежит на минутку к Демпстерам,
посмотрит, не нужна ли им помощь.
Решение моей матери могло показаться несколько
неожиданным, потому что мы, конечно же, принадлежали к пресвитерианской
церкви, миссис же Демпстер была женой баптистского священника. Нет, в
нашем поселке не было вражды между различными конфессиями, но как-то уж
повелось, что каждая из них сама занималась своими делами, обращаясь к
помощи со стороны исключительно в случаях крайней необходимости. Однако
моя мать была на свой скромный манер специалисткой в делах, связанных с
беременностью и родами. Доктор Маккосланд отпустил ей однажды высочайший
комплимент, сказав, что «миссис Рамзи думает тем местом, каким надо», и
мать охотно ставила это самое место на службу практически любого, в том
нуждавшегося. Кроме того, в ней жила тщательно скрываемая нежность к
бедной глупенькой миссис Демпстер, такой молоденькой, всего двадцать
один год, и абсолютно неприспособленной, чтобы быть женой священника.
Пока мать ходила к Демпстерам, я читал ежегодное
рождественское приложение к «Газете для мальчиков», отец читал что-то
трудное, для взрослых, напечатанное маленькими буквами, а мой старший
брат Вилли читал «Путешествие на „Кашалоте“»; все мы сидели вокруг
печки, положив ноги на никелированное ограждение, — так продолжалось до
половины девятого, когда отец отправил нас с братом наверх спать. Я
всегда плохо засыпал, вот и в тот раз тоже долго ворочался в постели.
Мать вернулась вскоре после того, как часы внизу пробили половину
десятого. Железный дымоход той самой печки в гостиной, снизу вверх
пересекавший коридор второго этажа, был прекрасным звукопроводом. Я
прокрался в коридор (Вилли давно уже видел десятый сон), приблизил ухо к
дымоходу, насколько позволял жар, и услышал голос матери:
— Я прихвачу тут кое-что и сразу назад. Может
случиться, что задержусь на всю ночь. Достань из сундука все пеленки,
какие там есть, а потом сбегай к Рукле, пусть даст большой пакет ваты —
самой лучшей, — и сразу отнеси к Демпстерам. Доктор говорит, если нет
большого, можно два маленьких.
— Ты что, хочешь сказать, что уже начинается?
— Да. Очень рано. А ты потом ложись, меня не жди.
Но отец, конечно же, не лег, ждал до четырех утра,
когда она вернулась, чтобы вскоре опять уйти к Демпстерам. В голосе
матери (я опять подслушивал их разговор) звучали решительность и
непонятное мне беспокойство. Всю эту бессонную ночь я мучился ощущением
какой-то беспричинной вины.
Вот так ранним утром 28 декабря 1908 года появился
на свет Пол Демпстер, человек, о котором вы не могли не слышать (правда,
под совсем другим именем).
Уважаемые читатели, напоминаем:
бумажный вариант книги вы можете взять
в Центральной городской библиотеке по адресу:
г. Каменск-Уральский, пр. Победы, 33!
бумажный вариант книги вы можете взять
в Центральной городской библиотеке по адресу:
г. Каменск-Уральский, пр. Победы, 33!
Узнать о наличии книги
в Центральной городской библиотеке им. А.С. Пушкина
вы можете по телефону:
32-23-53
Открыть описание
Из аннотации:
ОтветитьУдалить"Первый роман «Дептфордской трилогии» выдающегося канадского писателя и драматурга Робертсона Дэвиса. На протяжении шестидесяти лет прослеживается судьба трех выходцев из крошечного канадского городка Дептфорд: один становится миллионером и политиком, другой — всемирно известным фокусником, третий (рассказчик) — педагогом и агиографом, для которого психологическая и метафорическая истинность ничуть не менее важна, чем объективная, а то и более".
Из отзывов читателей: "Читать!"
ОтветитьУдалитьИз отзывов читателей:
ОтветитьУдалить"Превосходная книга! Давно ничего настолько хорошего не читал. Конечно, сюжета (в обыденном понимании этого слова) в книге, поначалу кажется, и нет, но это - как нет его, к примеру, и в "Звездной ночи" кисти Ван Гога. При этом, обе эти вещи сравнимо гениальны".
Из отзывов читателей:
ОтветитьУдалить"Отлично! Очень рекомендую и не только любителям классических жизнеописаний. Редкий случай, когда дочитав, принялась перечитывать".
Из отзывов читателей:
ОтветитьУдалить"Хорошо, прочитала на одном дыхании".
Из отзывов читателей:
ОтветитьУдалить"Одно из лучших произведений, что было в прозе ХХ века".