– Ой, Лева! – Нина протяжно и с внутренним вздохом пропела эти слова. Означать они могли что угодно – от великого восторга до искреннего огорчения.
Но он сразу понял: что-то не так. Интуитивно,
необъяснимо почувствовал неладное, и сердце затрепетало тревогой. Пока
еще неясной, но для него очевидной.
Он чувствовал Нину безошибочно. Всегда. Рядом ли она,
далеко ли. Если начинало щемить внутри, пусть беспричинно, безо всякого
на то намека, уже понимал: причина для волнения есть.
Вот и сейчас это «Ой, Лева!», этот ее подавленный вздох,
эта недоговоренность… «Что-то произошло», – мелькнуло в голове, но не
успело еще оформиться ни в ощущение, ни в мысль, ни во что явное, в то,
чему есть название.
– Что? – только и сумел выдохнуть он.
– Соскучилась… – опять медленно и тягуче произнесла она, и он не поверил.
Ну вот, началось! Весь ужас этого неимоверно короткого
диалога состоял в том, что Нина соврала. Чуть ли не впервые в их жизни. И
опять: не то чтобы обманула, то есть на самом деле не соскучившись,
сказала обратное. Вовсе нет. Она ждала его, скучала, волновалась. Это
правда. Только совсем другое хотела сказать. Совсем другое. И словом
этим «соскучилась» просто прикрылась как щитом, чтобы не говорить пока
главного. Чтобы не сразу. Щадила его.
Значит, что-то серьезное. Сердце заколотилось, застучало
так сильно, что он даже удивился: у него что, сердце везде? И в горле? И
в висках? И под коленями, которые вдруг резко ослабли и как будто даже
задрожали?
Присесть он не мог. В строительном супермаркете выбирал
материал для дачи. Кругом люди, загруженные тележки, шум, суета… Смог
прислониться к какому-то стеллажу. Люди сновали вокруг, не замечая его
убитого вида, и он, прикрыв глаза, слушал Нину.
Она скороговоркой докладывала, как долетела, с какими
приключениями. Тут же сбивалась на подробности, на вроде бы
несущественные мелочи, нюансы, которые почему-то всегда его
интересовали. Всегда. Только не сейчас. Он молча слушал, потом, не к
месту оборвав поток ее речи, спросил:
– Когда увидимся?
Вместо ответа она помолчала, потом с уже явным вздохом повторила:
– Ой, Лева!
– Вам плохо?
Он сказал в трубку:
– Сейчас. Подожди.
И девушке по имени Анжела:
– Да. Плохо… Можно у вас где-то присесть?
– Если только на выходе, около бюро информации. Там скамейки есть. Вас проводить?
– Нет, спасибо, провожать не надо. Просто покажите, куда идти.
Она направила его к выходу. Он увидел впереди что-то
вроде зальчика ожидания, пошел… Ноги вели себя странно. Шли, но
продолжали дрожать, и он уже не ощущал уверенности в них и очень
волновался из-за этого.
– Нин, я не понял! – Он рухнул на скамейку. – Когда встречаемся?
– Наверное, как обычно… – спокойно произнесла она.
– То есть? – не понял он, и сердце застучало теперь уже в запястьях.
Он с горечью осознал, что у него, ко всему прочему, дрожат еще и руки.
Обычно они встречались два раза в неделю: по вторникам и
пятницам. Вторник считался культурным днем. Они посещали выставки,
театры, ходили в кино. Если интересных билетов не было, могли провести
час-полтора в книжном магазине, потом поужинать в ресторане. Пятница
была днем романтических встреч. Лев всегда высвобождал себе вторую
половину дня, и они проводили несколько часов у Нины дома. Готовили
что-то вкусное, занимались любовью, беседовали на все темы, которые
интересовали обоих, и были абсолютно счастливы в своем уединении и
единении…
А выходные он проводил дома, с семьей. Всегда, без исключения. Все девять лет. Столько, сколько они встречались с Ниной.
Сегодня была суббота. Нина прилетела из отпуска, а он
поехал по дачным делам в строительный супермаркет. Она позвонила ему из
аэропорта, он услышал ее голос и почему-то встревожился…
– Ты предлагаешь ждать до вторника? Я так соскучился! Я так хочу тебя увидеть!
Она удивилась. Не тому, что он скучает по ней. Нет. Его реакции удивилась.
– А когда?
– Да хоть сегодня! Хоть сейчас! Могу я хотя бы на полчаса заехать к тебе?
От неожиданности Нина закашлялась:
– Как сегодня? Сегодня же суббота?
– И что?
– Ну… как? Выходные – это же запретная тема…
– У нас нет запретных тем! Нет! Ты же знаешь! – Он начал
повышать голос, понимая, что выходит из привычного образа, из привычных
рамок…
– Ну… конечно… ты можешь приехать в любое время. – И как
будто про себя, но вслух недоуменно добавила: – Тогда почему бы тебе
меня не встретить? Я тут с чемоданами, с пакетами… Такси еще надо
искать…
Он не ответил. Только устало прикрыл глаза, слушал ее
голос, не особенно вникая в смысл фраз. Ему был важен именно голос, не
слова.
– Я приеду… вечером… – Похоже, он опять оборвал ее на полуслове. И без перехода спросил:
– Скажи – правда соскучилась?
– Конечно, Лева! – Ему показалось, что она ответила слишком поспешно. – А почему ты переспрашиваешь?
– Что-то мне показалось…
– Что?
– Да нет, ничего…
Странный разговор получился. Она хотела скрыть
что-то существенное. Ну если не скрыть, то отодвинуть объяснение,
отсрочить его до более подходящего момента. А он, почувствовав
неискренность, совершил абсолютно нелогичный для себя поступок.
Поступок, который не совершал ни разу за всю их связь: нарушил
собственный принцип, согласно которому в выходные дни он не отлучается
из семьи, ну если только по семейным же делам. Дача, покупки, сберкасса,
прачечная и прочие хозяйственные дела, которые копятся всю неделю и
которые в другие дни, кроме выходных, сделать не получается.
Супруга Левы Алла, как правило, готовила полноценный
обед с закуской и компотом, и в субботу—воскресенье они обедали в
семейном кругу. Со временем круг поредел. Дочка рано выскочила замуж,
уехала с мужем в Питер, поэтому в посиделках выходного дня участия не
принимала. А сын, который перешел на третий курс, был настолько занят
своей жизнью, что, казалось, родителей не замечал вовсе. Привет – пока –
дайте денег – буду поздно… Вот, собственно, и все общение.
Скучными становились выходные. Летом еще как-то
более-менее: на участок выезжали, с соседями шашлыки жарили, а
осенью—зимой – совсем тоска. Но Лева почему-то с завидным постоянством
проводил конец недели вдвоем с женой, мучаясь скукой и оправдывая себя
потребностью отдохнуть от всех…
Да, наверное, он действительно отдыхал: много читал,
рано ложился спать, иногда возил жену по магазинам, ненавидя в душе так
называемый шопинг, но ради Аллы терпел.
Она могла часами что-то выискивать на вешалках,
примерять, советоваться, переспрашивать, разглядывать себя в зеркале со
всех сторон, сомневаться, придираться…
Он изнывал… Но не отказывал ей. Себе покупки он делал
совершенно в другом ритме. В большом торговом центре он выбирал пару
мужских бутиков, примерял три-пять приглянувшихся вещей и, купив то, что
подошло, покидал магазин. Процедура занимала не более тридцати минут. С
Аллой же, мало того что надо было потратить чуть ли не полдня на
магазины, так еще дома он был вынужден выслушивать ее оценку собственных
покупок. А вечером еще раз присутствовать при обряде примерки обновки.
Уже с соответствующими аксессуарами в виде обуви, платочков, сумочек,
шарфов, зонтов и перчаток.
Жена была недовольна тем, что Лев почти никогда не бывал с ней нигде. Магазины и дача не в счет.
– Ну, Лева, ну почему ты никогда меня никуда не пригласишь? Ни в кино, ни в театр?
– Ал! Ну ты же знаешь, что на работе у нас принято
ходить коллективом. По вторникам. Не могу же я еще и по выходным
повторять ту же программу.
– А почему бы тебе меня не приглашать по вторникам вместе с твоими сотрудниками?
– Слушай, ну сколько можно? Мы это уже обсуждали
неоднократно! Это не принято. Это не поощряется руководством. Для
культурных мероприятий специально сокращается рабочий день. Это нацелено
именно на сплочение коллектива, а не на укрепление семейных уз. Что
непонятного? И потом – ты же сама не сможешь в рабочее время! Или что –
каждый вторник будешь отпрашиваться?
Алла покорно вздыхала. Подобные разговоры возникали периодически и всегда заканчивались одинаково.
– Почему бы тебе с подругами не сходить? Хоть в кино, хоть в театр?! Бери билеты, приглашай кого хочешь и иди!
– А ты не обидишься?
Он удивился:
– На что?
– Ну что я тебя в выходные дни одного оставлю?
– Нет, не обижусь, – спокойно ответил Лева и удивился
сам себе. Это противоречило его установкам. И как будто бы оправдываясь
перед самим собой, добавил: – Ты же не каждую неделю будешь отлучаться… И
всего-то часа на два, на три…
Короче, непонятная какая-то ситуация получалась с этими выходными.
И радости ему плотное общение с женой не приносило, и
отказаться не мог от принципов своих почему-то. Скорее всего, привычка
такая шла из детства, когда бабушка пекла пироги, когда мама варила
большую кастрюлю борща, когда вечерами за столом играли в домино, в
лото, в карты или, бывало, разбивались по парам: кто в шашки, кто в
слова.
И такое у маленького Левы возникало ощущение тепла,
уюта, надежности, что испытывал он необъяснимое счастье. Особенно по
пятницам, накануне…
С тех пор, видимо, закрепилось: счастливая семья – это
совместно проведенные выходные. С полным обедом, с большим количеством
людей за столом, с полноценным общением…
Однако не грело… В той, детской и юношеской, жизни
грело, а в своей семье – нет. Первое время после свадьбы, лет пять,
наверное, о подобном даже забылось: маленькие дети один за другим,
жизнь, подчиненная режиму младенцев, усталость и отсутствие практически
любых интересов, кроме одного – выспаться.
Потом, последующие лет восемь-десять, пожалуй,
получалось. Алла готовила несколько блюд. Пирогов, правда, не пекла,
зато всегда покупала к чаю баранки или овсяное печенье, что всех
устраивало. Сама она, надо признать, особого удовольствия от Левиных
придумок не испытывала. Во-первых, уставала от готовки. Во-вторых,
тяготилась необходимостью сидеть в выходные дома. Она бы лучше по
магазинам, или с подругами в баньку, или в парикмахерскую… Но Лева
настаивал:
– Маникюры твои и прочие глупости и на неделе можно успеть сделать, а выходные удели семье! Это святое!
Но с годами становилось все очевиднее: «святое» – это
только для Левы. Ни Алла, ни дети особого восторга и удовольствия от
Левиных принципов времяпрепровождения не испытывали.
Сейчас, все чаще по выходным оставаясь наедине с женой,
Лева и сам начинал понимать несостоятельность своей идеи, но отказаться
от нее почему-то так и не мог.
Нина ехала в такси в состоянии смятения… Здесь –
Лева и девять лет счастливой связи. Пусть не семейной, но тем не менее
очень близкой, приятной во всех отношениях и по-настоящему искренней.
Там, на курорте – новое знакомство, новый роман. Насколько уж он может
оказаться серьезным? Или закончилось уже все, так и не успев толком
начаться? Канет ли в историю, как мимолетное банальное увлечение, или
разовьется во что-то более значимое?
То, что Нина была влюблена, ей было ясно. Первые дни она
еще кое-как сопротивлялась новому чувству, а потом… все! Что
называется, в омут с головой. Будь что будет! И летала, и порхала. И
захлебывалась беззаботным смехом, и сливалась в страстных объятиях…
Нет, Леву она, естественно, не забывала, продолжая
переписываться и перезваниваться. Правда, сообщения день ото дня
становились все дежурнее, а разговоры все суше.
– Лева! Сейчас не могу говорить, я на экскурсии…
– Дорогой, прости! Прилегла отдохнуть после обеда, перезвоню позже…
– Лежу на массаже… Давай через час…
Но и через час, и позже разговора не получалось.
Он списывал такое ее настроение на шумную курортную круговерть, но не успокаивался этим, а наоборот, волновался.
Волновался, потому что не чувствовал тоски в ее голосе,
не верил, что скучает, не ощущал желания поскорее вернуться к нему… А
она и не говорила, что скучает. Нина вся находилась в движении, в
активном времяпрепровождении. Где ж тут скучать?
Даже вечерами, когда он, уединившись в дальней комнате
или закрывшись в ванной, шептал ей что-то в трубку, она кричала сквозь
окружающий шум вечеринки:
– Левка! Тут такой обалденный досуг! Вчера был конкурс
красоты! Так я вошла в тройку лучших! Представляешь? А сегодня выбираем
мистера-2008! Так интересно! Ты слышишь меня?
– Нин, я соскучился, – шептал он. Но она, похоже, не слышала.
– Лев, а завтра совместный проект какой-то будет! Ну…
женщины-красавицы, те, кто победил вчера, и мужчины, которые победят
сегодня… Что-то устроители придумали грандиозное… Так что пока! Пока,
дорогой! А то шумно, я все равно ничего не слышу…
Он страдал… Понимал, что нет у него никаких прав на нее, что не может ей ничего запретить или в чем-то помешать. И тем не менее.
Ревность, тревога, волнение, томление неспокойной души –
все смешивалось в нем и приводило к страданию. Он, взрослый, зрелый
человек, не мог справиться с внутренней дрожью и был противен сам себе.
Тупо сидел в ванной, пока жена не стучала ему:
– Лева! Ты что, заснул там, что ли? Иди, твой фильм начинается.
И он покорно шел к опостылевшему телевизору и понимал
только одно: он хочет к Нине! Хочет быть рядом с ней! Неважно где, здесь
ли, там ли… Лишь бы вместе! Лишь бы вдвоем!
Уважаемые читатели, напоминаем:
бумажный вариант книги вы можете взять
в Центральной городской библиотеке по адресу:
г. Каменск-Уральский, пр. Победы, 33!
бумажный вариант книги вы можете взять
в Центральной городской библиотеке по адресу:
г. Каменск-Уральский, пр. Победы, 33!
Узнать о наличии книги
в Центральной городской библиотеке
вы можете по телефону:
32-23-53.
Открыть описание
Из аннотации:
ОтветитьУдалить"Любовный треугольник…что кроется за этим? Интрига, риск, захватывающие встречи, страсть? Все это казалось Нине безумно заманчивым когда-то. Так сказать, двойная порция наслаждений. Но что происходит в реальной жизни? Разбитые сердца, отчаяние, муки совести и… слишком много секса".