ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава первая
ПОДПОЛКОВНИК СУВОРОВ
I
Русская армия шла вперед. Вся дорога, насколько можно
окинуть глазом, была запружена повозками и пушками, людьми и лошадьми.
Из лощины на гору, с пригорка в дол, сквозь перелески и буераки, мимо
чистеньких немецких мыз и деревень бесконечной вереницей один за другим
тянулись полки.
Побуревшие от солнца и пыли зеленые кафтаны мушкетеров и
гренадер сменялись красными кафтанами артиллеристов. За однообразными
васильковыми мундирами драгун и такими же однообразными колетами кирасир плыли разноцветные - желтые, синие, красные, белые, голубые ментики
гусар.
Казачьи бороды и скуластые лица башкир из легкой кавалерии мелькали и там и тут. В тучах густой пыли, поднятой тысячами людских и конских ног, тонули придорожные луга и поля.
Казачьи бороды и скуластые лица башкир из легкой кавалерии мелькали и там и тут. В тучах густой пыли, поднятой тысячами людских и конских ног, тонули придорожные луга и поля.
Армия графа Салтыкова, разбив пруссаков под Пальцигом, продвигалась к Франкфурту-на-Одере.
Подполковник Александр Васильевич Суворов,
прикомандированный в качестве дежурного офицера к штабу 1-й дивизии
генерала Фермора, ехал по обочине дороги на своем неказистом на вид, но
горячем донце. Генерал Фермор послал его подтянуть арьергард, и теперь
Суворов догонял свою дивизию.
Суворов только что прибыл в действующую армию и с
интересом наблюдал за всем. И в первый же день ему многое здесь не
понравилось.
Армия двигалась очень медленно - часто останавливалась
на дороге. То падал от бескормицы упряжный вол, то где-либо в обозе
ломалась телега, не вынесшая далекого, тысячеверстного пути, и проходило
несколько минут, пока фурлейты не
сбрасывали ее в канаву. То измученные, исхудавшие в беспрерывных походах
артиллерийские лошади не могли втащить на гору двухкартаульную гаубицу, пока ее красный лафет со всех сторон не облепляли артиллеристы.
И сразу весь этот поток останавливался. Повозки наезжали
друг на друга, напирали на идущую впереди пехоту. В воздухе стояла
ругань.
Эта медлительность, эти бесконечные остановки раздражали
Суворова: в его представлении армия должна быть подвижной, быстрой, а
на деле - она еле плелась, с трудом делая по восьми верст в сутки.
Энергичный, горячий Суворов не мог дремать в седле, как
делали многие офицеры. И он был доволен, что генерал Фермор послал его с
поручением к арьергарду.
Суворов видел всю армию на походе.
Его неприятно поразила необозримая вереница этих полковых и офицерских обозов.
Еще раньше Суворов знал, что в армии большой некомплект:
много солдат осталось в России - "у корчемных сборов", "у соляных дел",
"у сыску воров", "для поимки беспаспортных" и для прочих невоенных дел.
В пехотном полку вместо положенных двух тысяч солдат едва насчитывалось
полторы. И те совершенно тонули в бесконечном множестве колясок,
повозок и телег.
Первой шла денежная палуба. На ней стоял окованный
железом денежный сундук. Весь полк знал, что в сундуке пусто, но по
обеим сторонам палубы, с фузеями наперевес, брели двое мушкатеров.
За денежной следовала канцелярская, на которой, уткнувшись головой в мешок с овсом, безмятежно спал аудитор
Дальше тянулись госпитальные повозки с легко раненными,
заболевшими, отставшими в пути солдатами, с полковыми фельдшерами и
цирюльниками.
Тяжело поскрипывали провиантские палубы с мешками муки и
солдатскими сухарями - другого провианта не было. Тарахтели палубы с
шанцевым инструментом.
Белелись палаточные.
Полковой обоз кончался. За ним начинался самый
многочисленный и пестрый - офицерский. Тут, в кибитках и колясках, ехали
офицерские жены и любовницы. Повозки были набиты доверху разным
домашним добром - кроватями, пуховиками. Более запасливые везли в
клетках кур и гусей. Где-то визжал поросенок.
На повозках ехали и возле повозок шли сотни денщиков, поваров и прочих офицерских слуг, набранных из строевых солдат.
И, наконец, весь полковой обоз замыкали роспуски с
деревянными рогатками, которыми каждый полк ограждал себя на бивуаках и в
бою от набегов вражеской конницы.
Суворов не мог видеть этих краснорожих денщиков и
офицерских жен и старался поскорее проскочить мимо них, чтобы ехать
возле рядов мушкатеров или гренадер.
Он нагнал пехотные полки 3-й дивизии графа Румянцева и ехал, невольно слушая, что говорят сбоку.
– Не перекладывай фузеи с плеча на плечо - легше не
станет, - поучал какого-то, видимо молодого, малохожалого солдата
"дядька".- Коли вбилось тебе в голову, что тяжело, то хоть последнюю
сорочку сыми, все тяжело будет!
В другой роте кто-то рассказывал, вспоминая:
– Отец мне и говорит: "Полно тебе, Лешка, баловать, пора
умом жить. Я тебе сосватал Федосью". Бухнул я отцу в ноги -
смилостивись, тятенька. А он и ухом не ведет. Всю неделю до свадьбы
пропьянствовал без просыпу. Обвенчали. На другой день оглянулся я-да
поздно. Жена - смирная, работящая, годов на десять меня старше. И бельмо
на глазу. А мать у нее вовсе слепая. Парни смеются: у вас, говорят, на
троих - всего три глаза. Озверел я. Избил жену и пошел на сеновал. Лежу и
слышу, у нас на задворках бабы судачат: "Видала, Лешка-то свою хозяйку
окстил - знать, любит, коли бьет!" Я вскочил да в кабак. А потом
повалился отцу в ноги - сдавай в солдаты, не то руки на себя наложу…
Несколькими рядами дальше шел другой разговор:
– Подошву чистым бы дегтем намазать, да золой присыпать,
да выставить на солнышко - всю Европу на них прошел бы, а то - вон уже
на подвертках иду!
Суворов поровнялся с Апшеронским полком, который шел
непосредственно за полками 1-й дивизии. Подымались на гору, ехать быстро
было нельзя.
Суворов смотрел на рослых, плечистых мушкатеров 1-й
роты. Немного впереди него, крайним в ряду, шел молодой русоволосый
солдат. Он то и дело подергивал плечами: видимо, с непривычки сильно
резал плечи тяжелый ранец. Сосед рекрута, пожилой рябоватый мушкатер,
поглядывал на него, а потом взял у молодого солдата с плеча фузею и
негромко сказал:
– Ильюха, поправь ранец!
Рекрут сразу ожил, поднял голову и стал подтягивать ремни. Но в это время откуда-то из рядов раздался начальственный окрик:
– Иванов, зачем балуешь рекрута? Какой из Огнева солдат будет, ежели с фузеей не справится?
Рекрут торопливо потянул из рук старого солдата свою фузею.
– Егор Лукич, пущай парень хоть ремни-то поправит,-ответил рябой солдат.
Но Егор Лукич уже не слышал ответа: увидев, что возле его капральства едет какой-то штабной офицер (у Суворова была повязка на рукаве), капрал продолжал показывать старание - распекал еще кого-то:
– А ты чего захромал?
– Пятку стер, дяденька.
– Обуваться не умеешь, мякина! Придем на место, салом
натри - пройдет, - по привычке сказал капрал всегдашнюю в таких случаях
фразу.
Рябой солдат усмехнулся и довольно громко заметил;
– Умный какой. Да кабы сало у кого было…
– Давно бы съели, - досказал за него сосед.
Поднялись на гору.
Впереди Суворов увидал знакомую картину. Над морем
бесконечных повозок, палуб и телег возвышалась вереница верблюдов - это
шесть верблюдов вместе с двадцатью лошадьми везли багаж генерала
Фермора: его роскошные палатки, мебель, кухонную и столовую посуду и
многочисленных генеральских слуг.
Суворов покачал головой:
"Нет, с таким табором не нагрянешь внезапно на врага!
Восемь верст в сутки, помилуй бог! Это не армия на походе, а барыня,
едущая на богомолье!"
Открыть описание
Уважаемые читатели, напоминаем:
бумажный вариант книги вы можете взять
в Центральной городской библиотеке по адресу:
г. Каменск-Уральский, пр. Победы, 33!
бумажный вариант книги вы можете взять
в Центральной городской библиотеке по адресу:
г. Каменск-Уральский, пр. Победы, 33!
Узнать о наличии книги
в Центральной городской библиотеке
вы можете по телефону:
32-23-53.
Комментариев нет:
Отправить комментарий